Изучение сознания как ключ к лечению психических заболеваний
Текст передачи «Игра профессионалов. Что такое сознание? Фильм 3». Часть 2.
00:43:57 — 01:17:26
Что мешает ученым изучать сознание? И находится ли оно в мозге? Излечимы ли психические заболевания с помощью лекарственных препаратов? Зачем учится наблюдать за своим сознанием и как это помогает защититься от влияния извне.
Предыдущая статья: Часть 1. Сознание человека — это инструмент в руках дьявола.
Что мешает ученым изучать сознание?
Александр Кравченко, ведущий, участник МОД «АЛЛАТРА»: У меня к вам есть ещё один не менее интересный вопрос. Скажите, пожалуйста, ведь то, о чём даже сейчас вы говорили, это всё очень интересно. Мы понимаем, что мы имеем дело с сознанием. Прекрасно. Этот термин, которым пользуемся мы не только в нашей Игре, но это также и ваш профессиональный термин.
Я более чем уверен, у вас есть определение сознания, его характеристики. Тогда скажите мне, пожалуйста, такой момент: ведь действительно много ваших коллег, учёных занимались этой темой, изучали, написали научные труды, диссертации, книги, фильмы сняли, тесты провели, а что мешает идти дальше?
Что вам как специалистам или вашим коллегам мешает (вам проще, наверное, вжиться в эту роль, потому что вы с этим сталкиваетесь, вы учёные умы, в отличии от меня), что не даёт пойти дальше? Что не даёт разобрать?
Татьяна Зинченко, к.п.н., психолог, психотерапевт: То, что мешает вокруг моим коллегам, то, что я наблюдала, — это какой-то страх расстаться с некой зоной комфорта, с тем, что уже знают, с тем, что человек для себя определил. Страх и лень, по сути дела. И опять же это сколько диссертаций и сколько…
По сути, с чем я столкнулась? Мне нужно было взять, вытрясти всё, что я знаю, выбросить это и начать наполнять себя новым опытом и новыми знаниями. Но этот шаг необходим, то есть просто отбросить то, что не работает. По-честному посмотреть на эти вещи и увидеть, что это не работает и мы не знаем ничего. Когда ты доходишь до этого нуля — вот с этого начинается движение вверх.
Но если ты до нуля не дошёл, а это процесс далеко не простой, и тут мешает очень сильно гордыня: «Как же я столько училась, 7 лет в институте, потом ещё интернатура, потом ещё сколько лет практики. И это всё помножить на ноль?» Но на самом деле это нужно сделать. Это единственное, что здесь может, как говорится, вылечить от этого маразма профессионального. И другого лекарства нет.
Андрей Ковтунов, координатор МОД «АЛЛАТРА» (Украина): А скажите, пожалуйста, что мешает изучать сознание?
Татьяна Пеуврел, директор клиники аппаратной косметологии (Швейцария): Ничего не мешает. Лень мешает и гордыня.
Андрей Ковтунов: Так и что вы описываете?
Диана Олейник, психиатр, психотерапевт: Мы описываем характеристики сознания.
Андрей Ковтунов: Получается, что именно сознание мешает изучать сознание. Так получается?
Диана Олейник: Конечно. Сопротивляется его изучению.
Пример наблюдения за голосом в голове
Можно я поделюсь ещё примером. Я сидела, слушала, когда случай с коллегой произошёл, как он нажал на педаль газа и не смог этому противиться. Недостаточно только послушать передачи или прочитать книги, конечно. Я просто взяла (как Игорь Михайлович говорил, чтобы записывать, учиться, наблюдать за мыслями) и стала это делать.
И мне сейчас стало понятней. Накопилось, конечно, очень много наблюдений, когда ты сам записываешь поток своих мыслей и учишься его отслеживать, наблюдать.
Такие интересные наблюдения у меня ещё появились. Например, я сижу читаю книгу (очень простая ситуация), и вдруг: «Встань, пойди возьми яблоко». Я наблюдаю: зачем? Я только что позавтракала, то есть моё тело совершенно не испытывает никакого чувства голода. Но есть другой очень интересный момент. Я наблюдаю, как идёт мгновенная реакция тела: оно встаёт прежде, чем даже я успеваю это осознать. И этот момент очень интересный.
Таких примеров я могу привести очень много. Я сижу работаю за компьютером: «Переключи, зайди на этот сайт». Зачем? И всё, моя рука это делает уже автоматически. Это маленькие фрагменты, но такое ощущение, что оно приучает нас подчиняться ему вот такими маленькими ситуациями. И в какой-то момент оно мне даст другой приказ, нажать вот так на педаль газа…
Я сама водитель, я знаю, как это, когда ты едешь по дороге. Я помню, ехала с детьми, дорога скользкая, зима: «Пойди на обгон». Я вижу, что это не условия вообще для обгона в данном случае, я рискую. Но я наблюдаю это, отслеживаю, я могу. А если это не наблюдать — ты даже не успеваешь это замечать.
Поэтому здесь уже вопрос стоит в том, чтобы просто учиться это делать в своей жизни, в своей практике, приобретать этот опыт и делиться этим опытом с другими людьми. Это очень важный момент.
Татьяна Зинченко: Это, кстати, очень важный, действительно, момент. Для меня это тоже было таким определённым открытием, что если я слушаю приказ: «Съешь печеньку» и подчиняюсь ему, то когда я услышу приказ «Убей» — я убью. И это нужно понимать, это одно и то же. То есть если я подчиняюсь сознанию в этой ситуации, в маленькой, то я подчинюсь и в большей.
Диана Олейник: Гарантии нет, что я не подчинюсь.
Татьяна Зинченко: Нет гарантии, да. Если ты в рабстве — ты в рабстве.
Воздействию сознания может поддаться каждый человек
Александр Кравченко: У нас вопрос открыт по поводу того, что же всё-таки не даёт специалистам продолжать изучать тему сознания, углубляться в ней, находить ответы, сделать, чтобы профессиональная деятельность стала полезной. Вы уже озвучили не раз, что это страх, это гордыня, также говорилось, что это сомнения.
И Андрей очень хорошо отметил: «А не инструменты ли это сознания?» И если господа психиатры, скажем так, находятся под действием сознания, то как они могут его изучать? Куда оно их заведёт?
Алина Фёдорова, владелец компании в сфере медицинского обслуживания (Швейцария, ОАЭ): Мы сейчас говорили и пришли к тому, что для того, чтобы дальше двигаться, у специалистов элементарно не хватает инструментов. А в одной из передач Игорь Михайлович озвучивал, что по глупости человеческой система забирает у человечества инструменты.
На сегодняшний день мы в такой ситуации, что Знания были привнесены, и теперь у нас есть инструменты. Чем больше специалистов примет этот инструмент и начнёт через призму Знаний работать, тем явнее и понятнее будет для всех, что сознание — это агрессивная против человека структура, она находится вне человека, и воздействию сознания может поддаться каждый человек.
На сегодняшний день, когда пациенты обращаются к специалистам, их рассматривают как больных. И никто не подходит к этой ситуации так, как мы сегодня обсудили, что это может случиться с каждым при определённых условиях. И только знания о том, что есть сознание и как оно может воздействовать на человека, только эти знания могут вывести нас из этого замкнутого круга.
Сознание — это чуждая структура
Алина Фёдорова: Практически такой тоже был пример у меня около 10 лет назад. Одна пациентка приехала на эстетическую процедуру (на операцию) в сопровождении своего молодого человека. Она была готова к этой операции, настроена. Прекрасная обеспеченная успешная женщина. У неё были дети. Накануне операции они с молодым человеком поссорились. Поссорились, видимо, очень сильно, потому что из окна на террасу клиники вылетали их вещи: дорогие украшения, сумки.
А ночью поступил звонок, что её отвезли в реанимацию, потому что она пыталась покончить жизнь самоубийством и выпила очень много снотворных таблеток. А дальше несколько часов её спасали, у неё было нитевидное дыхание, она практически ушла из этой жизни.
Но когда на следующий день она очнулась, то не могла поверить, что она совершила самоубийство, и доказывала всем, что единственное, что её к этому подтолкнуло, — это желание всё-таки выспаться перед операцией. И это желание заставляло её принимать ещё одну таблетку и ещё одну таблетку, и ещё одну таблетку. Далее её не выпускали из госпиталя. Это было в Лозанне.
Пришёл специалист (женщина была начальник отделения) освидетельствовать психическое состояние, и она должна была задать ей целый список вопросов для того, чтобы определить её психическое состояние.
Тут была интересная ситуация, потому что женщина совершенно не понимала: она себя не считала ненормальной, она себя не считала способной к самоубийству и очень уверенно доказывала это.
Я задала вопрос начальнику отделения: «Может быть, Вы всё-таки отпустите её пораньше? Там планы, дела, операция отсроченная. Она же Вам написала, она же объяснила, что не пыталась совершить это самоубийство». Она говорит: «Ой, да что Вы, 95 % пациентов говорят, что они не пытались совершить самоубийство.
Выходят из клиники и возвращаются к нам в тот же день: кому-то не повезло, кому-то повезло, по их понятиям: кто-то совершил успешно самоубийство, а кто-то остался жив. Поэтому мы, конечно, её никуда не отпустим».
Всё дело в том, что эта ситуация освещает тот факт, что специалисты видят и постоянно сталкиваются с тем, что люди говорят о том, что они не хотели убивать себя. И при этом дальше этот вопрос не изучается, они воспринимают это как ложь, что человек врёт, что он не хотел себя убивать.
До тех пор, пока большое количество специалистов не узнает о том, что сознание — это чуждая структура, — не получится посмотреть под другим углом на эту ситуацию.
Излечимы ли психические заболевания с помощью
лекарственных препаратов
Александр Масный, нейробиолог, нейроинформатик в области нейродегенеративных заболеваний и психиатрии (Life Science Informatic) (Германия): Я хотел бы продолжить. Получается, этот вопрос, что именно мешает…
В передаче «Сознание и Личность. От заведомо мёртвого к вечно Живому» была такая презентация, где рассматривалась связь человека с животными, и также показывались какие-то шаблоны у животных. Один шаблон мне очень понравился, называется «Здесь так принято».
Там был эксперимент с обезьянками, где в центре клетки подвешивался банан, и если одна из них пыталась этот банан взять, то её и всех обезьянок поливали холодной водой. Потом по исходу времени старых обезьянок заменяли на новых, но всё равно, как только одна из них пыталась взять банан, их сразу всех поливали.
Когда всех старых обезьянок уже не было, а были только новые, у которых не было опыта, почему так происходит, но они всё равно продолжали это делать: они всё равно продолжали атаковать ту обезьянку, которая пытается схватить этот банан.
И это очень схоже с тем, что сейчас происходит в науке, что люди очень сильно концентрируются на материалистической теории, и даже если кто-то пытается посмотреть на вне, то на него сразу идёт агрессия. Это отрицание, это ненаучно, что нельзя как-то подтвердить эту гипотезу, которую мы озвучиваем, что сознание — это полевая структура, это не мы.
И как только пытаешься этот вопрос даже хотя бы обсудить в рамках Игры... То есть я спрашиваю: «Попробуй хотя бы пофантазировать на этот счёт». Сразу отрицание, и говорится, что это эзотерика, говорится, что нельзя подтвердить это какими-то экспериментами.
Но интересно другое, что и материалистическую теорию нельзя подтвердить экспериментами. Я имею в виду, что сейчас в Европе проводятся научные исследования, которые пытаются найти новые лекарства для лечения нейропсихических расстройств, психических заболеваний.
И когда эти учёные пытаются оправдать свой проект, они пишут на своих веб-сайтах (то есть это всё можно найти и прочитать), что за столько много лет, несмотря на все научные прогрессы и на инвестиции в эту область, не было найдено никаких точных методов диагностики каких-либо заболеваний в плане объективных биомаркеров.
Биомаркер — это, как на примере с диабетом, можно легко взять тест крови и посмотреть, что у нас повышенное содержание сахара в крови, то есть недостаточно инсулина и происходит диабет. Для психических заболеваний такого до сих пор найдено не было.
И получается, все заболевания классифицируются и диагностируются исключительно на основе наблюдаемых симптомов. Если посмотреть на науку в целом с точки зрения простого обывателя, то люди слишком много ей доверяют, но они на самом деле не знают, как наука устроена.
Недавно поднималась тема (в 2015 году была научная статья), что около 80 % научных работ нельзя переповторить, то есть они нерепродуцируемы. А это значит, что очень много исследований, все наши знания, которые были, они просто могут быть фальшивы.
Также, например, очень много исследований человека проводились не на человеке, а на модели животных: на мышках, крысах, кроликах и прочих. А не факт, что эти механизмы, которые есть у этих модельных организмов, так же работают и в человеке.
Сложно представить, что, например, нервная система мыши устроена так же, как у человека. Но учёные всё равно пытаются каким-то способом вызвать у неё состояние депрессии, например. Есть и такие модели: вот у мышки есть депрессия, давайте её как-то изучим и дадим ей таблетку.
Очень интересно, что сами люди, которые занимаются разработкой лекарств в фармкомпаниях, открыто говорят: «Мы не понимаем, что вообще происходит, мы не знаем, что это за заболевание, но пытаемся что-то сделать, какие-то препараты изобрести, чтобы как-то помочь». То есть, в принципе, насколько я понимаю, лечение чисто симптоматическое.
Это упоминалось в передаче «Невидимый мир», что человек просто становится деревом, не вылечив заболевание. Мы не знаем механизмов, мы не знаем, с точки зрения материи, какие там изменения в генах происходят, взаимодействия молекул, что приводит к этим заболеваниям. Это неизвестно, но тем не менее мы лечим какими-то лекарственными препаратами.
Сознание находится не в мозге человека
Татьяна Зинченко: Вспомнился такой случай из истории нейрофизиологии. Был такой британский учёный — Шеррингтон, он учитель и Пенфилда, и Экклса. И, собственно говоря, он тоже отстаивал эту идею насчёт того, что сознание не в мозге, и его познавать нужно иначе, что это больше физическая полевая структура.
Когда ему было 96 лет, его пригласили на конференцию нейрофизиологов, они там размахивали (с такой вот радостью успехов каких-то достижений) своими электроэнцефалограммами, томограммами.
Он слушал их доклады, выступления, а потом (96 лет, старичок) вышел на кафедру и говорит: «Господа, я вас поздравляю. Поздравляю с полным и тотальным поражением, потому что мы должны сейчас, глядя на все эти томограммы, электроэнцефалограммы, признать с вами одно — что мы знаем о сознании столь же мало, как и 2 000 лет назад».
Александр Кравченко: Чудесно. Оно того стоило, чтобы хотя бы как минимум это признать.
Татьяна Зинченко: Оно того стоило, человек озвучил. А насчёт медикаментозного лечения… Дело в том, что это не то, что симптоматически или как-то безвредно: человек ходит в состоянии медикаментозной отстранённости, но хотя бы не в депрессии, хотя бы не в психозе. Нужно понимать, что это опасно.
На самом деле мы воруем у человека время, мы крадём у него время жизни. Он это время (из-за нашей некомпетентности и невежества) потратил впустую, он в это время мог бы работать над собой, а он это время пребывал во сне, что ему, может быть, станет лучше. Поэтому это небезвредно, это на самом деле наносит вред, если посмотреть с позиции именно развития духовного, Личности человека.
ВИДЕО: Фрагмент фильма
«Сознание и Личность. От заведомо мёртвого к вечно Живому»
Передача «Сознание и Личность. От заведомо мёртвого к вечно Живому» с участием И.М. Данилова на allatra.tv
Двойственная природа человека: в этом мире есть две воли
Олеся Гнатуш, врач-невролог: Если ко мне придёт человек и пожалуется: «Вот у меня есть навязчивая мысль». У меня вопрос практический: что я могу ему посоветовать, как справиться, как не дать этой навязчивой мысли овладеть его сознанием и привести в исполнение то действие, которое оно хочет?
Эльчин Ахмедов, участник МОД «АЛЛАТРА» (Украина): Более 1400 лет назад ответ на это был дан в Коране, в 7 суре, в 200 аяте, где сказано, что если сатана клонит тебя к дурному, видениями твой ум навождая, то проси помощи лишь у Аллаха.
И в данном контексте это следует понимать именно исходя из знаний о двойственной природе человека. Как мы знаем, в этом мире есть две воли. И если одна сила приказывает тебе что-либо сделать, то, соответственно, выход в данной ситуации — это переключить своё внимание на другую волю, уйти именно под защиту Всевышнего.
Навязчивый голос в голове, влияние извне
Анна Демьяненко, участница МОД «АЛЛАТРА» (Украина): Я бы хотела дополнить по поводу влияния третьих сил на нас извне. У меня позавчера был такой опыт: стою на кухне дома, готовлю еду, у меня в руках огромный нож. Рядом начала нервничать дочь (кричит), ребёнку что-то не нравится.
Она кричит минуту, две, три, и тут очень громкий голос в голове: «Зарежь её, чтобы она не кричала». И (голос — это было бы полбеды) я ощущаю резкий толчок в спину, а потом оно переходит мне в правую руку, и там, где у меня нож, рука просто на пару миллиметров начинает подниматься вверх.
Слава Богу, что я делаю практики и в тот день слушала передачи с Игорем Михайловичем, и я отслеживаю этот момент. Я отслеживаю чётко, что меня толкнули, что это не я, что это вообще не моё. И я начинаю смеяться, у меня просто такой смех, что я говорю: «Что ты делаешь, что ты мне предлагаешь?»
Потом уже анализировала: оно моментально затихло, такое потом, после этой атаки, чувство, как будто бы в бункере — абсолютной тишины; всё, сознание ушло на дно, потому что я обратила внимание на эту атаку.
Татьяна Зинченко: Как коллега из Хмельницкого рассказывал, да? Тоже вот это чувство, как в бункере, и фактически то же самое.
Анна Демьяненко: Да, чувство какой-то глобальной такой тишины. И потом я уже отслеживала: этот удар был просто ощутим телом, как когда мы на море резвимся, поворачиваемся спиной к волне, и когда она на нас накатывает, толкает в спину — то же самое, и потом эта волна перешла в руку.
Что я поняла для себя, какое осознание пришло: чтобы от этого всего защищаться, нужно обязательно наблюдать за своими мыслями, чувствовать себя и чувствовать не себя, нарабатывать этот чувственный опыт.
Я не понимала долго, что значит чувственный опыт? Как это? О чём это? Это именно чувственный опыт, когда я чувствую себя: я чувствую, где есть я, а где есть моё тело, сознание, и когда говорит этот какой-то электронный голос, чужой, вот не слушать его. То есть как можно от этого защититься, не выбирать убивать, или выбирать убивать — делать духовные практики и отслеживать этот голос в голове, уходить от этих негативных мыслей.
Александр Кравченко: Хорошо, спасибо.
Эльчин Ахмедов: Было сказано ключевое, что «это не моё». Об этом тоже в Коране говорится в 34 Суре в 20 Аяте, что Иблис (это сатана) заставил их признать его мысль правдой и последовать за ним. Кроме немногих из верующих, у кого есть понимание и, скажем, работа над собой, и понимание, что такое на самом деле вера в Духовный мир, вера во Всевышнего, эти люди как бы защищены от того, чтобы принимать эти мысли как свои.
Послеродовая депрессия: причины и способ лечения
Татьяна Зинченко: Я одно время работала в роддоме, в Центре планирования семьи как психотерапевт, психиатр, и мне приходилось очень часто сталкиваться с послеродовыми депрессиями. Этот опыт был одним из тех, который подтолкнул искать ответы на вопросы «Что же происходит в этих случаях?»
Потому что зачастую бывало так: женщина, которая ждала ребёнка, которая хотела ребёнка и радовалась тому факту, что у неё будет ребёнок, готовилась к его рождению, и отношения с партнёром тоже были хорошими (то есть никаких предпосылок для депрессии совершенно не было)…
Но после рождения ребёнка начинало развиваться то, что называют послеродовой депрессией, можно сказать, на пустом месте, потому что не было никаких особых стрессов, экстраординарных ситуаций, обид в прошлом, каких-то, как мы говорим, психотравмирующих факторов, но у женщины развивалось такое состояние.
С чего оно начиналось? Все описывали, по сути, одинаково: холод, отстранённость от этого ребёнка, как будто не включался материнский инстинкт, не то, что любви не было человеческой, а даже, можно сказать, на инстинктивном уровне это не работало. То есть она к ребёнку относилась как к чему-то чужеродному и неживому.
Они так и описывали: «Это как кукла или какой-то неодушевлённый предмет, и у меня нет никаких чувств к этому ребёнку». Как перекрыта была любовь, и это сопровождалось двумя эмоциями. С одной стороны, стыда и вины: «Как я так могу относиться к ребёнку», и второй момент — был очень сильный страх: «Как такое со мной может быть, почему так?»
То есть женщина не понимала, что с ней происходит. Многие описывали ощущение сжатия и тревогу, которая ни с того ни с сего накатывала, которой не было никаких объяснений, и нежелание заботиться об этом младенце. Многие отмечали, что после этого приходили мысли что-то сделать с ребёнком. Одна женщина рассказывала: «Вижу нож — зарезать, вижу подушку — задушить, вижу верёвку — задушить…» Видит какой-то предмет тут же идёт приказ: «Сделай это при помощи вот этого предмета».
В этой ситуации (одна женщина с такими симптомами обратилась), что ей помогло? То, о чём говорил Эльчин, — обращение к Богу.
Она, во-первых, открылась — рассказала об этой ситуации не только мне как специалисту, но ещё и своей свекрови, и свекровь сказала: «Знаешь, у меня было то же самое, когда я родила ребёнка». Она посоветовала ей с искренней открытостью попросить помощи у Бога.
По сути дела, это стало у неё духовной практикой, она не просто читала молитву, а обращалась с Любовью и благодарностью к Богу. И ей стало легче наблюдать эти мысли и не делать…
Она говорит: «Я уже иду к окну выбрасывать ребёнка, останавливаюсь, и не делаю этого; начинаю в полусне его душить — останавливаюсь, не делаю». Сначала в действиях, поступках, потом уже на уровне мыслей начала отслеживать, потом они реже и реже к ней стали приходить, и через какое-то время она почувствовала, что к ней возвращается нежность, желание заботиться и ей становится интересным этот младенец, начало возвращаться чувство Любви к ребёнку.
Таким образом она от этого избавилась, такой работой над собой.
Излечение начинается с работы над собой
Александр Кравченко: Если подрезюмировать, то каким будет ответ на заданный вопрос?
Татьяна Зинченко: Ответ на заданный вопрос, если подрезюмировать, будет таков: всё начинается с отделения себя от работы сознания, нужно учиться наблюдать это отдельно от себя, быть в позиции Наблюдателя.
Но без духовной практики, без обращения к чувству Любви и благодарности к Богу, без связи с Источником, без помощи Духовного мира здесь не обойтись при воздействии третьих сил. Потому что это 2 параллельных процесса, которые дают возможность, шанс человеку выбраться из этого и довольно быстро: то есть это не какие-то там месяцы или годы, это, по сути, дни.
Александр Кравченко: Я сейчас хотел бы обратить внимание всех участников на те ответы, которые дали Эльчин и Татьяна. Лично мне радостно слышать это, потому что только в формате нашей Игры, мне кажется, возможно, чтобы доктор, специалист, говорил об обращении к Богу, говорил об обращении к Духовному миру. Не знаю, может, у вас это принято: к вам приходит пациент со своими жалобами — вы ему дали свод молитв… и это нормально; может быть, психиатрия у нас сейчас плотно связана с религией…
Но это действительно уникальный момент. Спасибо вам большое, что поделились, спасибо вам большое за такой вопрос. Как раз для этого мы и играем с вами, как раз для этого и был придуман этот формат, чтобы вы могли экспериментировать, чтобы вы вышли за рамки того, где находится сейчас ваша профессия.
Елена и Александр сегодня привели очень хорошие примеры, что современные исследования идут через материю, идут через тело. Получается, чтобы определить, есть ли у человека депрессия или какое-то психическое расстройство, или он подвержен воздействию третьих сил, ему нужно пойти сдать анализы? Так получается? Взяли у меня кровь, сказали: «Я поздравляю вас…»
Татьяна Зинченко: «…вы одержимы бесами».
Александр Кравченко: Да, «…у вас бесы». Хорошо, спасибо, давайте подтвердим как-то эти анализы? И меня направят в какую-то ещё лабораторию… Вы сами понимаете патовость и тупиковость ситуации, к которой идёт эта наука. Думаю, также прекрасно вы понимаете уникальность и свободу формата Игры, в которой мы сейчас с вами с радостью играем, поэтому давайте продолжим.
___________________
Следующая статья: Часть 3, «Все зависимости — инструмент порабощения человека».
Передача «Игра профессионалов. Что такое сознание? Фильм 3»: https://allatra.tv/video/igra-professionalov-chto-takoe-soznanie-3