«Я не художник, но лишь кисточка в руках Создателя.
Я не сделал ничего такого, в чем не участвовал бы Бог», — А.В.
Антон Викторов: «Я знаю, что такое Любовь...»
В творчестве каждый художник создает свой мир, стремясь отразить то, что он видит в окружающем или чувствует изнутри. Петербургский художник Антон Викторов в своих уникальных работах не столько удивляет сюжетами, сколько помогает погрузиться в глубину, увидеть то, что составляет суть, то главное, что движет творчеством, да и всей жизнью. Ведь ключевым словом его работ стало слово «любовь».
Анна: Добрый день! Сегодня у нас в гостях Антон Викторов, петербургский художник.
Антон: Очень приятно!
Анна: Антон стал известен благодаря своим картинам. Картины действительно уникальные, потому что написаны они словом «любовь». Скажите, пожалуйста, вот Вы профессиональный художник или… как вообще к Вам пришло желание рисовать? То есть Вы учились этому где-то?
Антон: Нет, я непрофессиональный художник. Но я художник с детства, можно так сказать. У меня мама была художником-оформителем… И я в этой атмосфере в общем-то жил: она рисовала постоянно что-то, она оформляла плакаты. И я всё это видел. И я тоже что-то пытался рисовать, и мне всегда нравилось рисовать что-то такое особенное. В школе я, допустим, рисовал комиксы. Потом я рисовал такие картинки… вот, допустим, какой-то лист бумаги, и я весь его изрисовывал мельчайшими деталями вообще какими-то просто. Вот. Мог такой нереальный мир создать, который можно рассматривать часами. Ну, собственно, вот о чём свидетельствуют картины, что я могу сидеть там и писать, как фанатик.
Анна: А расскажите про эту технику, то есть это вместо мазка написано слово «любовь»?
Антон: Ну на самом деле техника довольно простая. Рисуется такой эскиз. Буквально какой-то набросок небольшой, потому что точного эскиза создать нельзя. Никогда… никогда не ясно, что получится в будущем, то есть что-то такое непредсказуемое рисовать. Я на самом деле не художник, нигде не учился, ни в каких школах. Хотя это сыграло мне на руку на самом деле, что я нигде не учился, потому что я не шаблонный художник. Вот.
Анна: Переучиваться сложнее?
Антон: Ну, да. Мне один художник сказал, помню, как-то на выставке: «Вы где-нибудь учились?» Я говорю: «Нет». Он говорит: «Молодец!» И ушёл. Я думаю: «Ну да, наверное, в этом что-то есть». То есть вот Вы спросили о технике, да, и вот я подхожу к технике. Краски дают возможность растягивать, то есть делать нежнее слово. Почему вот получается глубина цвета, да? Точно так же, как мазок: его делаешь нежнее, потом тень делаешь чуть-чуть грубее и так далее. Или, допустим, слово, когда пишешь, сначала жирно, потом меньше, меньше, меньше, потом сводишь его почти на нет.
Анна: А почему именно слово «любовь»? Как пришло именно это слово?
Антон: Пришло это слово тоже спонтанно, естественно. На самом деле я особо слова не подбирал. Просто любовь — это в сущности основа жизни, то есть в этом слове всё есть. Но слово «любовь» все понимают, то есть оно не ограничивает, то есть оно такое… На самом деле мало, кто может объяснить, что это такое. Ну, в сущности. Все знают любовь, там любовь. А что такое любовь, если спросить, практически никто не скажет, как показывает практика. То есть…
Анна: Хотелось бы спросить, что для вас любовь?
Антон: Я знаю, что это такое. Любви можно учиться… И я «любовь» выбрал, потому что это такое мощное слово на самом деле. Всеобъемлющее. И оно само по себе это слово несёт энергию мощную. То есть неважно, понимают его люди, не понимают. Были даже такие эксперименты, один учёный японский, он, я не помню, как его зовут, но он на кружке, в общем, рисовал слово «любовь», воду туда наливал, потом замораживал кристаллы и видел, как это всё меняется. То есть просто наговаривал «любовь». Можно, допустим, сказать воде, искренне сказать: «Я тебя люблю», из болота набрать, сказать ей: «Я тебя люблю» по-настоящему, она изменит свою структуру, она тебя не отравит.
Анна: А вот получается о любви действительно, наверное, сложно говорить, её можно, наверное, только прочувствовать. То есть это что-то такое, вот если мы говорим о каком-то безусловном чувстве. Когда Вы пишете картины, то есть Вы с каким чувством? То есть что Вы при этом испытываете? Просто это такой кропотливый труд. То есть в каждой картине до сорока тысяч, по-моему, слов «любовь». Сорок тысяч раз написать слово «любовь»!
Антон: Художники — они, в основном, как… они могут творить, там за… за час картину, то есть они вдохновились, сотворили что-то такое. Они вот испытывают, да, что-то такое. А когда ты месяц сидишь картину… два месяца сидишь картину пишешь каждый день по нескольку часов… Ну, это странно, если бы я сказал: «Я всё время пребываю в ореоле любви, да. Муза меня вообще не покидает». Нет. Здесь всё проще гораздо. И ребёнок у меня вырос, вообще, пока я картину писал. Он лежал в кроватке сначала, потом начал вставать, ну, сидеть, вставать, картина всё пишется, ходить. Ну это долгий процесс. То есть много чего произошло за этот период. А иной раз так напишешь и думаешь, сядешь и думаешь: «Как это вообще? Ну… Вот меня, вот так вот… накрыло-то вообще… Как я написал?» Вот у меня есть картина «Кайлас», я до сих пор не могу понять, как я написал. То есть она написана в точном соответствии с оригиналом, то есть с Кайласом. Со всеми трещинками, впадинками, вся. И она написана фотографично, то есть полностью со всеми тенями, всё, что на ней присутствовало. И потом напишешь, смотришь, Кайлас, да, вот он Кайлас перед тобой. Подходишь — это словами написано и сам отходишь, удивляешься.
Анна: Хотелось бы ещё про как раз темы картин спросить. То есть они такие достаточно разнообразные. Как к Вам вообще приходят эти темы? Или темы Вас находят?
Антон: С сюжетами проблем не было, на самом деле. Вообще. Проблемы было с тем, чтобы все эти сюжеты реализовать. Вот в чём было, потому что пока одну картину пишешь, у тебя уже столько сюжетов за два месяца в голову придёт. Там уже что-то составишь, туда-сюда.
Анна: А работа кропотливая, да?
Антон: Да. Ты уже думаешь: «Я бы уже с этим бы закончил. Мне это уже надоело на самом деле. Хочется уже, потому что вот сюжет-то, вроде как, более классный, чем этот. Ты уже пишешь, надо этот закончить, закончить, закончить. Потом закончил, тот сюжет уже такой тебе не особо классный показался. Уже другой более классный. То есть эти сюжеты были всё время. Я их особо не искал. По своей философии не собираюсь жить вечно, да, скажем так. То есть я осознаю бренность бытия. То есть прекрасно понимаю, что жизнь скоротечна и может закончиться в любой момент и нужно вот писать, нужно работать. То есть, если есть это понимание, то ты не будешь тратить впустую время на что-то такое, там, на просмотр сериалов, на какие-нибудь клубы. Ну, что-то такое, просто прожигать. Если это понимаешь, будешь стараться успеть. Причём это осознание даёт, придаёт яркость жизни.
Анна: Ваша картина участвовала в игре «Что? Где? Когда?» Можете рассказать об этом поподробнее? Как это было?
Антон: Ну, я там не был… непосредственно в этих… при этих событиях.
Анна: То есть там?
Антон: Да. Это вообще как-то… Ну мне позвонила одна женщина и сказала, что вот мы хотим Вашу картину, картину «Счастье», в игре «Что? Где? Когда?» задействовать. Они достали. Что вы скажете, типа, какой главный смысл в этой картине? Что заключено в этой картине? Что-то такое сокрытое от глаз, да? Они… Время пошло… Пииип… И начнём… Давай, там, друг у друга дёргать эту картину из рук в руки. Так, здесь сидят два ангела… что-то же означает… о, смотрите, я заметил двух птичек там наверху… они, наверное, означают то-то там, как вы считаете, коллега? Да-да… Кучу теорий выдвинули. Они пришли что-то… Как символическая картина, она выражает то-то, то-то, что-то там загнули, какой-то тайный смысл. Такой, сякой. На самом деле суть этой картины в том, что она написана словами «любовь». И показали. Обратите внимание. Они: «Что? Любовь?» Они, у них там всё кипит, они ещё страсти не могут успокоить. Они… так-так-так, Любовь, где? Кто видит? Причём здесь любовь? Да вот, посмотри. А, действительно, дай-ка мне посмотреть. И вот они начинают въезжать, короче. И они так… Ну, ладно, что… Мы же это… Ну, ладно, как-то… Бывает…
Анна: Хотелось бы ещё послушать про другие Ваши увлечения.
Антон: Я с самого детства, с восьми лет… В восемь лет меня отец отвёл в классическую борьбу. Я там прозанимался какое-то время. Потом самбо, дзюдо, ну и так далее. И не прекращал, много-много лет этим занимался. Так вот как-то вдохновляло меня очень сильно. Я родился с таким характером. Мне это было очень важно, то есть меня вообще ничего не интересовало, кроме этого. Я всю жизнь изучал, до двадцати лет, я изучал только боевые искусства и философию, связанную с этим. Вот меня с детства интересовали какие-то знания. Мне даже мама сказала: «Ты — говорит, — просто посылка из Китая». Вообще, в принципе, так прямо сказала. Я говорю: «Почему?» Она говорит: «Вот ты рис только ешь, в основном, тебя ничего не интересует, глаза у тебя узкие (я вот узкоглазый), какие-то китайские свои драки смотришь постоянно. Ну, посылка из Китая, что с тебя взять».
Анна: Ещё хотелось бы спросить о Ваших любимых местах. Вы сами родились в Петербурге, да?
Антон: Да.
Анна: Может быть, у Вас есть в Санкт-Петербурге какие-то любимые места, где вы часто бываете? Может быть, где ищете вдохновение.
Антон: Да. Я люблю вообще Санкт-Петербург на самом деле. Я, в общем-то, доволен, что я здесь родился. Мне очень нравится Санкт-Петербург. То есть не потому, что он мне нравится, что он должен мне нравиться, потому что я здесь родился. Нет, мне здесь нравится, потому что он такой очень уютный, родной, то есть он такой… родной. До глубины души. И всё… рядом всё такое родное. Вот эта вот архитектура прекрасная такая. Я слышал, я не знаю точно, да, но я слышал, что каждый дом, в центре особенно, не похож на другой дом, то есть всегда они абсолютно разные, не повторяются. Самое ценное, что есть в Санкт-Петербурге, — это его жители.
Анна: А если в масштабах планеты, то есть, может быть, у Вас есть какое-то путешествие, о котором Вы хотели бы рассказать?
Антон: Я вот два раза ездил в Индию. Вот чем я вдохновился — это Гималаи. То есть вот Гималаи, как бы… вот это просто… Вот я хочу в Гималаи. То есть хочу вернуться в Гималаи. Посмотрел на эти горы и понимаешь — а я там себя что-то мнил кем-то там вообще… Смотришь вот так: горы и летит вертолётик, такой маленький, как… как муха такой просто, вот в ущелье гор летит. Как муха вообще пролетел. И думаешь: «Это только горы на нашей планете! А какая же наша планета? А какая наша Вселенная?» Начинаешь сразу об этом задумываться. И на основе… Ты когда сталкиваешься с Гималаями, ты понимаешь, что это… Нечто такое, что напоминает тебе о том, кто ты есть на самом деле. И это удивительный опыт, потому что потом приезжаешь такой весь такой успокоенный, смиренный. Ты уже больше не мнишь себя пупом Земли каким-то. Потому что в Гималаях один камушек какой-то со скалы сорвётся, просто камушек, такой маленький, песчинка, упадёт, а потом этот камушек целый месяц несколько бульдозеров пытаются утащить, чтобы дорогу не занимал.
Анна: А можете ещё поподробнее рассказать про картину «Создатель»? Потому что, это моё такое сугубо личное мнение, она меня потрясла почему-то больше всего.
Антон: Эта картина на самом деле очень классная, потому что она очень нравится моей жене. То есть она говорит: «Её вообще не продам никому ни за какие деньги». Это Создатель, то есть это и есть Создатель, в сущности, это и есть Господь. И вот эти вот заплатки, которые похожи на лоскутное одеяло, она вся из этих заплаток состоит. И каждая заплатка она написана словом «любовь» на разных языках. Там более 64 языков мира. И смысл этой картины такой, что… она такая интернациональная, да. Господь — он этот мир соткал из Любви, то есть он сшил. Там заплатки из Любви, сшитые Любовью, всё из Любви.
Анна: А как Вы думаете, способны ли люди объединиться? Что для этого нужно тогда? Может быть, вот если отойти от вашего творчества сейчас, просто поразмышлять.
Антон: Да объединение, оно на самом деле существует всегда. То есть объединение оно существует на уровне Души. То есть мы, как Души, мы все объединены, потому что Душа она не имеет никакой национальности, то есть… и если мы будем с позиции Душ общаться, то мы… то мы будем объединены всегда. То есть если я, допустим, закрою глаза на твою национальность, на твою веру, всё такое, хороший ты, плохой там человек. Потому что не бывает плохих, хороших людей. Бываю плохие, хорошие поступки, какие-то действия. Бывает обусловленность. То есть мы все чем-то обусловлены, постоянно на себя кучу масок надеваем, постоянно себя кем-то считаем, там, выходим из дома… раз… накрасил себе лицо… пошёл. Ну, Слава Богу, я не крашу, но я могу изменить его, какую-то кепку надеть и подумать, что мне с этой кепкой круче, то есть я сам себя не устраиваю без кепки. Ну, дома могу на себя смотреть без кепки, ещё как-то себя терпеть. Но я купил кепку, чтобы было ещё класснее, мой вид, чтобы привлекать людей. Ну, в сущности, всё мы делаем, чтобы привлекать людей. То есть мы выходим, и все в этом мире друг друга привлекают. Как бы все так перед друг другом как-то там пытаются чем-то привлечь. Машины дорогие покупают, всё такое начинается. Вот это всё. Но если мы себя осознаем Душами, то нам вообще станет всё равно. Мы не будем ничем привлекать материальным друг друга вообще. Мы будем привлекать друг друга качествами, потому что у Души очень замечательные качества. То есть Душа она направлена на постоянное отдавание, на постоянное служение. Как сказал великий философ Чанакьи Пандит: «Тот, кто пренебрегает вечным ради бренного, теряет и то, и другое». То есть многие люди, к сожалению, только на бренном сосредотачиваются, поэтому они теряют себя как Душа. То есть наша задача — осознать себя как Душа всё-таки, то есть это будет цель жизни достигнута.
«Настоящая Любовь — это щедрый внутренний дар, который преподносит один человек другому от избытка глубинных чувств. Такую Любовь можно дать, когда забываешь о себе. Именно о такой Любви говорят, что она долго терпит, прощает, не завидует, не гордится, не ищет своего и не мыслит зла.
Настоящая Любовь является восстановлением единства Душ. Любящий человек видит в другом родство, красоту его Души».
Из книги Анастасии Новых «АллатРа»